Спасайся, кто может. Якутия экономит на безопасности людей

Тяжелый грузовик - близкий родственник вездеходов, ракетоносцев - почти год колесит по Якутии. Спасатели с завистью смотрят на чудо-машину, присланную испытать наши морозы. Их же служебный автобус еще помнит давно почивший в Лету 72-й бензин. А спасать жизни на реках по-прежнему приходится по колено в ледяной воде. Тут новая напасть: республика отключила Службу спасения Якутии от важнейших метеоданных, без которых остается только ликвидировать чрезвычайные ситуации без шанса их предупредить.

Начальник Службы спасения Якутии Николай Находкин уверен, что необходимо пересмотреть школьную программу. Азы учения нужно давать не с математики, а с уроков безопасности, что в северной республике наверняка спасет многие жизни. Пока же ОБЖ преподают по остаточному принципу, зачастую бросая на урок непрофессионалов.

Николай НАХОДКИН:

- Легче научить ребенка как себя вести в лесу, чем потом мобилизовать сотни людей, привлекать вертолеты на его поиски. Я уже не говорю про угрозу жизни самому ребенку. А у нас один урок в неделю ОБЖ – Основы безопасности жизнедеятельности. Это, во-первых, недостаточно. А, во-вторых, в школьном расписании он где-то в средних классах, когда уже географию учат. Но ведь до географии еще дожить нужно…

Уверен, в условиях Якутии с нашим климатом и огромными расстояниями ОБЖ нужно учить даже до математики. У нас в прошлом году детей на пожарах в восемь (!) раз больше погибло, чем в 2017-м. И это не потому, что пожарные плохо работают. Зачастую дети не знают, как себя вести в такой ситуации.

Я еще являюсь председателем Совета Якутского регионального отделения общества «Россоюзспас». Организовали его два Героя России – Сергей Шойгу и Юрий Воробьев. Наша цель: объединить усилия для помощи людям, оказавшимся в чрезвычайных ситуациях. Организация объединяет профессиональных и общественных спасателей. Филиалы находятся в 11 районах, где прошли обучение 294 волонтера.

Хочу сказать, что невольными инициаторами движения общественных спасателей стала газета «Якутск Вечерний», я об этом и в книге про нашу Службу написал. В 2013 году по призыву газеты на поиск пропавших в Синске девочек приехали больше сотни волонтеров. С одной стороны, это была большая помощь. А с другой, высветился ряд серьезных проблем. К примеру, как накормить в тайге в жару столько людей, чтобы элементарно дизентерии не было? Или как сделать, чтобы они сами не потерялись, чтобы их медведь не съел? Зимой, тем более, первого встречного в лес не поведешь.

А желание помочь у людей есть. Это ведь у нас в крови у северян: в любой дом можешь постучаться, попросить трактором машину дернуть. Ворчать будут, ругаться, но 100% помогут. Значит, нужно дать волонтерам знания, чтобы они действительно стали нашими помощниками. На одного сотрудника Службы спасения Якутии приходится 30 тысяч квадратных километров территории. Понятно, что мы сами не справимся. А статистика угрожающая: на Дальнем Востоке гибель людей от внешних причин на 35% выше, чем в среднем по России.

На фото: курсы спасателей для школьников

- Но ведь у местных в генах самоспасение в сложных ситуациях, жизнь научила…

- Что гены, мы же все в детстве железку на морозе лизали (смеется). Кроме того, мы говорим о привлечении людей на Дальний Восток. У них вообще нет понимания, как вести себя в критических ситуациях, и у их детей, тем более. У нас же начальная школа до -45 работает. Учить надо, как выжить.

Я приведу простой пример: на улице падает человек. Первая реакция обывателя – подбежать помочь. А это в корне неправильно, нужно сначала оценить ситуацию – нет ли угрозы самому. Если он наступил на электропровод, и вы к нему побежите, то будет два трупа. Очень много молодых ребят погибло, спасая людей на воде. Если бы они знали, что пустой пятилитровый бутыль держит человека, может быть, было меньше трагедий… Если ее на веревке бросить тонущему, то даже ребенок может спасти взрослого, сам при этом не рискуя. Я за минуту привел вам два примера. А для волонтеров-спасателей мы разработали программу на 48 часов! Очень надеюсь, что они будут делиться полученными знаниями с друзьями, и дальше будет цепочка.

- Кто может стать общественным спасателем?

- Каких-то жестких критериев нет, главное – желание. Мне не нравится, что сейчас добровольчество стало каким-то публичным что ли, отчеты о добрых делах делают. Человек, сделавший хорошее дело, не нуждается в том, чтобы всем о нем рассказывать, он же не депутат…

- В каких районах наиболее сильные группы общественных спасателей?

- В Якутске, Нерюнгринском и Верхневилюйском. Спасательное дело и патриотизм очень близки по своей сути. В Верхневилюйске начальник нашего спасательного отряда Михаил Ан огромную работу с ребятами ведет. Он на 9 мая парад проводит – тысячи детей участвует. А он снимает тент с УАЗика, и как маршал едет парад принимать. По школам, лагерям ходит, детям рассказывает, как обезопасить себя. До появления нашего отряда в Верхневилюйском районе до 15 человек в год тонуло, а в последние годы (постучу по дереву) таких трагедий нет. Один ученик Ана даже школьника спас, из воды вытащил и грамотно первую помощь оказал.

В республике 700 тысяч рек и озер, а ходить на охоту и рыбалку мы любим, по воде, льду ездить вынуждены. К каждому жителю спасателя не приставишь. Нужно прививать культуру безопасности. Чтобы мы пристегивались не когда гаишника видим, а когда в машину сели. Чтобы на тонкий лед не лезли. А у нас как: видят табличку «Тонкий лед», так он ночью поедет, чтобы сказать, что не видел.

- Николай Александрович, для этого, в том числе, нужно больше наглядности в виде тех же социальных роликов. А я что-то не припомню таких. Соглашусь, что зачастую на ОБЖ спасать себя и других не учат. Один школьник рассказывал, что ОБЖ у них называют «уроком ненависти», потому что учитель все 45 минут только про Порошенко и америкосов рассказывает.

- Потому что часто уроки ОБЖ отдают тем, у кого часов не хватает. Считается, что этот предмет может вести любой и так, как ему хочется. А на социальные ролики денег вообще ноль. Чтобы ролик снять, хотя бы видеокамера нужна. У нас только телефоны, на которые снимаем. Хотелось бы, конечно, обучающие мультики, какие-то другие формы. Но без денег что сделаешь?

- Зачастую поисковые операции в Якутии невозможны без авиации. Но вертолеты дорого стоят. Вам хватает денег на их аренду?

- Час аренды вертолета стоит 300 тысяч рублей. Если мы полетели на поиск, считай, миллион за день выложи. Поэтому вынуждены использовать все возможности для проведения наземной поисковой операции. День, два, три ищем. И понимаем, что за день человек может уйти на 30 км. За пять дней – на 150, тогда его уже никаким вертолетом не найдешь. Сразу поднимать Ми-8 мы не можем – а вдруг человек вернется или найдем его где-то рядом. Если зря подниму вертолет, потом столько отписок и объяснительных… Да дело даже не в этом: мы вынуждены экономить деньги, чтобы могли поднять вертолет, когда это будет совершенно необходимо.

Большим подспорьем была бы малая авиация. У маленького вертолета или самолета расход топлива как у «Лэнд Крузера». За миллион он может пару месяцев летать, а не один день как Ми-8. Но по закону малой авиации мы не имеем права оплачивать деньги. Там созданы очень серьезные препоны, которые не обойти. Я могу заплатить владельцу малого летательного аппарата за участие в поисковой операции, только если будет решение суда. То есть человек летает, потом подает на нас в суд, говорит, что нашел пропавшего, доказывает, что мы об этом его просили. И если суд встанет на его сторону, в конце года мы расплатимся с владельцем малого вертолета или самолета.

- А если летал и не нашел, вообще денег не получит?

- Скорее всего, не получит. Как на таких условиях мы можем обращаться к ним? Только если будет их добрая воля. Скажу, что в прошлом году Афанасий Максимов на своем «Робинсоне» в поисковых операциях налетал больше, чем «Полярные авиалинии». Летал за свой счет, ну или частично ему оплачивали топливо родственники потерявшихся людей. Если бы мы могли работать с малой авиацией, это было бы быстрее и дешевле. Но какие-то лоббисты не подпускают ее к выполнению коммерческих рейсов.

На фото: рисунок спасенной Карины Чикитовой, которая провела в тайге 12 дней

- С какими проблемами еще приходится сталкиваться вашей Службе?

- Девиз МЧС России: «Предупреждение, спасение, помощь». Спасать мы научились: в прошлом году спасли 447 человек. В сильные наводнения 2018-го где-то упорством, где-то чудом мы не допустили гибели людей, хотя под воду ушли 54 населенных пункта. Потом правительство вложило огромные деньги, чтобы восстановить эти поселки. То есть спасать можем, помогать умеем, а предупредить, чтобы минимизировать последствия, мы пока не доросли.

Год назад правительство республики ликвидировало научную группу в нашей Службе спасения. Тогда же нам сократили финансирование и на получение гидрометеоданных. Теперь мы, как и все, смотрим по телевизору, где какая температура, какой ветер. А ведь зная количество осадков, температурный режим, толщину льда, изменения водостоков и другие параметры метеонаблюдений, можно прогнозировать, где, к примеру, весной будет большая вода. Заранее предупредить людей, эвакуировать скот, вывезти имущество в безопасное место.

Пару лет назад по WhatsApp ходили фото после большого снегопада на Колыме – над сугробами только лошадиные уши торчали. А в тундре ведь равнина, и было ясно, что весной она поплывет. По здравому смыслу нужно было по зимникам завезти сюда стройматериалы, складировать их на каких-то возвышенностях, чтобы летом не везти всё авиацией. Но по закону резервный фонд можно открывать, только когда уже произошла чрезвычайная ситуация. Что в итоге: мы только на перевозку вертолетами кирпичей для печей потратили 170 млн рублей! И это когда экономика в кризисе, денег ни на что не хватает.

Нужно развивать предупреждение. А мы, наоборот, пытаемся сэкономить на профилактике. За три года Минэкономики республики сократило нам финансирование на треть, а в прошлом году поставило нас в третью очередь бюджетополучателей после мусоропереработки. Пока деньги до нас дойдут, их уже не остается. Мы пытаемся сами прогнозировать наиболее острые точки на карте, но без поддержки не всегда получается. В итоге получили неожиданное наводнение на Амге, Алдане летом 2018 года. Расходов на ликвидацию было 195 млн рублей. А на содержании нашей научной группы республика сэкономила несколько миллионов – вот и считайте.

- Николай Александрович, кому вы сообщали о необходимости восстановить финансирование?

- Об этом знает наш куратор – Госкомитет по обеспечению жизнедеятельности республики. Может быть после того, как в нем сменилось руководство, что-то изменится. Недавно я встречался и с главой Якутии. Айсен Николаев понимает наши проблемы, обещал помощь. Мы все-таки надеемся, что на нас обратят внимание. Буквально вчера я подписал гарантийное письмо на оплату в Гидрометеослужбу, чтобы нам давали необходимые данные. Скоро опять паводковый сезон, и мы должны понимать, где нужно собирать силы и средства. Надеюсь, что деньги на это нам все-таки дадут.

- А местные власти идут вам навстречу? Ведь они в первую очередь должны быть заинтересованы в сохранении жизни земляков.

- Здесь есть положительный опыт. В Кобяйском районе между селами Себян-Кюель и Сегян-Кюель километров 200 по зимнику, проложенному по горной реке. Вода местами из-подо льда вырывается, потом наледь намерзает, и так на десятки километров. А подо льдом вода каналы промывает, в которые часто машины проваливаются. Было время, мы туда регулярно выезжали. Лет семь назад там насмерть замерз глава Сегян-Кюеля: машина провалилась в наледь, он промок, а вокруг никого.

Мы пришли в администрации наслегов и говорим: «Давайте на наиболее опасном участке домик поставим». Главы: «А кто нам за это заплатит?». Потом объяснили, и всем миром субботником поставили домик «Надежда». С тех пор шесть лет туда ни одного вызова. В прошлом году проезжал там, у домика несколько машин стояло. Люди отсыпаются, ремонтируются.

В Верхневилюйском районе глава Владимир Поскачин несколько таких домиков поставил по зимнику до Тобуйи. Там машины не каждую неделю, наверное, ездят. Так что, если сломался, надеяться не на что. Теперь там тоже нет никаких несчастных случаев. Так что, если руководители с головой, они идут навстречу нашим предложениям.

На фото: домик "Надежда"

- Вы говорите про недостаточное финансирование. Как оно отражается на технической базе Службы спасения?

- Самой новой машине у нас больше пяти лет. А ведь техника работает в экстремальных условиях с повышенными нагрузками. В других Службах уже после пяти лет ее списывают. «Урал», который на Крещении у полыньи дежурил, 20 лет на нашем балансе стоит, а покупали мы его не новым. Автобус ездил еще на 72-м бензине. Когда его перестали выпускать, переделали двигатель на 76-й, потом 80-й. Пока мы держимся на старых запасах и спасателях.

Но мне больно, что из-за нехватки средств приходится рисковать людьми. Недавно в районе Кангаласс «КамАЗ» выехал на лед Лены в неположенном месте и провалился. Водитель на крышу залез. Подъехать нельзя было. И наши ребята в ботинках по воде его в тумане искали, спасали. Был бы у нас вездеход «Трэкол» на больших колесах, подъехали бы и сняли.

В позапрошлом году на конференции в Москве я выступил, что у нас нет техники для Севера, хотя Россия северная страна. Мы ведь все нарушители: двойные стекла, утеплители, колымбаки, выведенные наверх выхлопные трубы грузовиков – это все внесение изменений в конструкцию, что непозволительно. Зачем нам такие законы, которые мы вынуждены нарушать? В выступлении сказал, что нужно переделать техническое задание для автозаводов с учетом наших климатических условий. Даже «УАЗ» по документам только до -40 ездить может. Вот и машины для Севера…

Потом ко мне подошел директор Брянского автозавода. Они, к примеру, тягачи для С-300 выпускают. Их постепенно переводят на мирную продукцию, а выпускать кастрюли не хотят. Вот и сделали большой проходимый грузовик «БАЗ-69092». Проходит броды до 1,8 метра. Безосный, поэтому днище плоское - ничего за землю цепляться не будет. Абсолютно без электроники, то есть его в дороге ремонтировать можно. Дизель настолько выносливый, что любую соляру принимает. Независимая подвеска колес – едешь по бездорожью, а в кабине чай пить можно.

Директор завода попросил испытать машину в наших условиях, и с апреля она у нас. Причем привезли машину в Якутск на самолете. Хорошая техника! В прошлом году мы доставляли гуманитарный груз в пострадавшие от паводка районы. Так на «КамАЗы» по 8 тонн кирпичей грузили, а на «БАЗ» - 16. И он при этом впереди шел как гусыня. Расход топлива на тонну груза в 1,7 раза меньше, чем у «КамАЗа».

Сейчас должны прибыть специалисты Брянского автозавода. Поедут на нем в сторону Оленька, еще там проверят. Мне кажется, что этот «БАЗ» летом по тундре по бывшему зимнику может проехать от Оленекского улуса до Удачного. А это уже будет совершенно другая круглогодичная логистика доставки грузов. Такие машины нужны на Севере! И нам в первую очередь.

Если отбросить разговоры о человечности, сломанных судьбах потерявших близких, то даже с экономической точки зрения Служба спасения себя оправдывает. Есть принятая в МЧС методика, по которой каждая спасенная жизнь экономически оценивается в 3,8 млн рублей. Только в 2018-м, как я уже сказал, Служба спасения Якутии спасла 447 человек.

На фото: испытываемый в Якутии автомобиль "БАЗ"

- Кто сегодня идет работать в спасатели?

- К будущим профессионалам у меня жесткие критерии – высшее образование, служба в армии, не менее пяти-шести рабочих специальностей, отсутствие вредных привычек и занятия спортом. Такие люди везде нужны. Вот мы и вынуждены конкурировать с промышленными предприятиями, полицией, тем же МЧС. Там зарплаты больше. В том же МЧС люди через 15 лет на хорошую пенсию могут выйти, а у нас никаких льгот. Сейчас вот пенсионный возраст до 60 продлили. А как в такие годы можно сохранить хорошую физическую форму? Значит, придется переводить на какую-то другую более спокойную работу. Люди в зарплате потеряют и потом опять же пенсия меньше будет. Так что кадровый вопрос у нас очень острый.

Тем не менее, к нам приходят люди с твердыми убеждениями и потом остаются на десятки лет. Бывает, помогает случай. К примеру, на поиск девочек в Синск приезжал парень из Хатыстыра Алданского района. Охотник, окончил Академию госслужбы – значит голова работает. Мы взяли его в Службу спасения и ни разу не пожалели.

- Николай Александрович, никогда не хотелось дать по голове тем, из-за чьей глупости или халатности приходится проводить масштабные спасательные операции?

- Конечно, в душе хотелось. Порою спасаешь людей и слышишь упреки – долго ехали, плохо искали. А ребята из-за их глупости жизнями своими рисковали.

Источник: Сергей СУМЧЕНКО, Якутск Вечерний