Путешествие в край редкозёмов и злых духов

Я жалобно смотрел на министра экологии Якутии Сахамина Афанасьева, надеясь услышать от него что-нибудь резкое, разоблачительное. Уж слишком идиллическую картину отношения недропользователей с местным населением нарисовали нам в Оленекском улусе. Но министр молчал, лишь щелкая телефоном пейзажи да установленный на месторождении счетчик Гейгера, упорно показывающий 10 микрорентген в час, когда предельно допустимые составляют 56. Так я побывал на Буранном, где находится крупнейшее в России месторождение редкоземельных металлов. Пока в поселке тихо, но через несколько лет тундру вскопают бульдозеры и оглушит рев самосвалов.

Ан-24 никак не хотел покидать уютный аэродром Якутска, чтобы затем сесть на грунтовой полосе Оленька. Пилоты тщетно пытались запустить двигатель, после чего бортпроводник многозначительно заявил: «Из-за жары двигатель не заводится, будем водой поливать». «Из-за жары? В плюс 17?», - изумились мы. Но спорить со стюардом не стали. Вскоре подъехал спецавтомобиль и залил водой правый двигатель. Но и после такого душа он сговорчивее не стал.

На фото: министр экологии Сахамин Афанасьев фотографирует показатели счетчика Гейгера в кернохранилище

Механик забрался на крыло, открыл крышку моторного отсека, а мы послушно потянулись в автобус, чтобы вернуться в аэропорт. Но не успели выпить чаю в переполненном буфете, как нас опять позвали на поле. Посадили все в тот же Ан-24. Мы с опаской переглядывались, но не спорили. На этот раз надежный и простой, как автомат Калашникова, Ан безропотно завелся и плавно поднялся в небо. Через 2,5 часа он также осторожно сел в Оленьке.

Такой командировки у меня еще не было. В Якутске отсутствовал 12 часов, из них девять провел в воздухе. Едва успели ощутить твердую землю под ногами, как нас посадили в вертолет и еще почти два часа летели до участка Буранный Томторского месторождения редкозёмов. Нас сопровождал управляющий директор ООО «Восток Инжиниринг» Сергей Сергиенко. На Буранном вертолет сел на деревянный помост. Ходим по поселку строго по деревянным мосткам. Уже несколько дней небо не льет, но один неосторожный шаг - и обувь вязнет в болоте. Остановились около счетчика Гейгера, на котором застыло 10 микрорентген в час. «Это меньше, чем в Якутске», - поясняет Сергиенко.

На фото: кернохранилище

И ведет нас туда, где по определению должна быть радиация – в кернохранилище. В полусотне метрах от жилых балков складированы сотни ящиков с образцами породы. На каждом керне пояснительная надпись и храниться они будут вечно, чтобы следующие поколения геологов заново не бурили землю, а могли изучать уже собранный материал. Оперевшись на ящики, директор включает счетчик Гейгера. Здесь уже 45 микрорентген, но все равно показатель не дотягивает до 56 – предельно допустимых.

На фото: Сергей Сергиенко

Сергей СЕРГИЕНКО, управляющий директор ООО «Восток Инжиниринг»:

- Даже здесь в кернохранилище можно жить без вреда для здоровья целый год. Но ведь никто на ящиках спать не собирается. У нас нет уровня радиационной опасности, который бы требовал сократить пребывание работников на участке или оплачивать такую вредность производства. Во всяком случае, мы ожидаем, что радиационный фон в карьере повышенным не будет.

- А карьер когда, собственно, появится? Пока в поселке мы видели только двух работников.

- Добычу руды на участке Буранный мы планируем начать в конце 2022 года. Работы будут вестись в зимний период, поскольку летом, сами видите, здесь болото, и техника будет проваливаться. Мы поставили на государственный баланс 32 млн тонн запасов руды. Разработка Буранного рассчитана на 180 лет. Лет через 20 это будет карьер размерами примерно 500 на 600 метров и глубиной 140.

Когда выйдем на проектную мощность, в сезон будем добывать по 200 тысяч тонн руды, которую затем по зимнику больше 600 км наши подрядчики будут возить до Хатанги Красноярского края, оттуда арктическим флотом по Северному морскому пути в Архангельск, затем по железной дороге в Краснокаменск Забайкальского края на гидрометаллургический завод, который там будет нами построен.

Конечная продукция Буранного – ниобий и оксиды редкоземельных металлов. Законодателем моды на рынке РЗМов сегодня является Китай, который обрушил цены. Трудно сказать, выгодно ли сейчас разрабатывать Буранный, но теперь это государственная задача. Без редкозёмов не взлетит ни один самолет или ракета, не поедут современная машина или танк, встанут химическая, атомная промышленность. РЗМ элементарно есть в каждом смартфоне. Так что отдавать ключи от него хитрому соседу Россия сочла неразумным.

«Восток Инжиниринг» - внучка государственной корпорации «Ростех». И именно через «Ростех» государство планирует разрабатывать Буранный. При этом подчеркивается, что бюджетного финансирования у проекта нет, а будут использоваться исключительно собственные и заемные средства. Таких уже здесь вложили в геологоразведку 2,5 миллиарда рублей. А общая сумма затрат к началу разработки месторождения оценивается в 7 миллиардов.

Бессмысленно гадать «откуда деньги, Зин». Но меня собственно интересовало не это, а как очередной недропользователь построит отношения с местными. Все стало понятно еще в вертолете, когда глава Оленекского эвенкийского улуса Александр Иванов, перекрикивая рев двигателя, обнял директора Сергиенко.

Сергей СЕРГИЕНКО:

- Мы ушли от того, чтобы заниматься переработкой руды на месте. На штык лопаты под нами вечная мерзлота, так что руда будет мерзлая. Будем сначала ее дробить, потом сушить, чтобы лишнюю воду не возить. И потом на машинах в Хатангу. Наша задача только добыча руды на месторождении. Транспортировкой будут заниматься другие. На площадке «Росатома» в Краснокаменске мы построим гидрометаллургический завод, там есть необходимая инфраструктура и подготовленные кадры. Для горняков на Буранном нет ничего особенного – это такая же работа, как добыча угля или щебня, разве что сезонная.

- Сергей Леонидович, от переработки руды в тундре вы отказались по экологическим соображениям?

- По экономическим. Но и вопросы экологии в принятии решения играли роль. Мы же помним, какую резкую реакцию вызвал вариант транспортировки руды по участку Лены. Хотя это был лишь один из шести вариантов. Мы смотрели возможность транспортировки через Качикатцы, Ленск, Тикси, Хатангу… Но почему-то шум вызвал именно вариант через Качикатцы. Повторяю, что лучшая логистика оказалась через Хатангу.

- А как с местным населением общий язык нашли?

- Да как нашли… Сразу сказали, что приоритет при трудоустройстве отдается местным. Сейчас поселок практически законсервирован. Здесь вахтой дежурят только дизелист и электрик, они все из Оленька. У нас в балках оленеводы останавливаются, когда гонят стада. В поселке баня, душ, спутниковое телевидение, Wi-Fi. Делимся продуктами, солярой. Понимаем, что пришли на их земли и ведем себя соответственно.

Предприятие «Восток Инжиниринг» мы в Оленьке зарегистрировали, налоги там платим. Я сам подоходный налог в оленекский бюджет плачу. Когда велась геологоразведка, мы создали обособленные подразделения, и все их тоже в Оленьке зарегистрировали. Там же на учет технику поставили. Заключили договор социально-экономического партнерства с администрацией Оленекского улуса. По 5 млн в год по нему платим, хотя предприятие еще работать фактически не начало. Сейчас такой же договор готовимся с Анабарским улусом подписать. Так и живем, вроде бы без взаимных обид.

- А когда руду добывать начнете, про местных не забудете?

- В сезон здесь человек 250-300 работать будет, плюс на автотранспортном предприятии - до 500. Людей начнем набирать из Оленька, потом обратимся в республику. Каких-то узких специалистов, конечно, придется привозить извне. Пока мы даже не можем дать заявку, каких специалистов, сколько и когда нам конкретно понадобится. Будем говорить об этом ближе к 2022 году.

- Как платить собираетесь?

- При составлении проекта мы исходили из средней зарплаты по отрасли. Будем платить где-то на уровне «Алмазов Анабара». Они наши соседи, и нехорошо, если люди туда-сюда бегать будут.

Перед вылетом с Буранного нас пригласили в столовую. Оленекские мужики напекли оладьев, подали чай. Вода из местной речушки Поманисточки светлокоричневая. Поначалу даже подумали, что хозяева на заварке сэкономили. Но нет, это ее естественный цвет. Поймав наши недоверчивые взгляды, директор Сергиенко пояснил: «Вода в Поманисточке питьевая, правда, коричневая и с запахом. Мы ее фильтруем и используем. Так что пить можно. Все проверено и доказано».

На фото: Елена Голомарева и Сахамин Афанасьев

По ходу чаепития пристал с расспросами к председателю комитета Ил Тумэна по вопросам коренных малочисленных народов Севера и делам Арктики Елене Голомаревой. Обычно депутаты к недропользователям относятся с недоверием. Но и Голомарева, и министр Афанасьев в этот день только руками разводили.

Елена ГОЛОМАРЕВА, председатель постоянного комитета Ил Тумэна по вопросам КМНС и делам Арктики:

- «Восток Инжиниринг» начал сотрудничать с районом в области культуры и образования. Дети ежегодно выезжают на различные конкурсы, в школах теплые туалеты строятся. Работать они начали здесь с общения с населением, ежегодно перед людьми отчитываются о том, что сделали. Три года назад, когда «Восток Инжиниринг» только начинал работать, люди беспокоились. Они считают, что в этих местах злые духи. Говорили, что сейчас откроют землю и начнутся беды. Я с экологической экспедицией тут месяц жила. Все здесь растет – грибы, ягоды. Рыбы нет. Нет также медведей и оленей, зато песцов много.

- А теперь местные не боятся, что злых духов из земли выпустят?

- Нет, теперь таких страхов нет.

И тут в разговор вступил Сахамин Афанасьев. «Страхов нет, но вы видели, с чем Елена Христофоровна прилетела? С оладушками, чаем, сахаром…», - улыбнулся министр экологии. «Ну да, духов все равно задобрить надо, чтобы они на вас добрыми глазами смотрели», - рассмеялась Голомарева.

Источник: Сергей СУМЧЕНКО, Якутск Вечерний