Проходят обыски в домах госинспекторов Усть-Ленского заповедника

В Следкоме ищут... фотографии рыбы?

Под Новый год прошли обыски в домах двух государственных инспекторов заповедника, расположенного в дельте Лены. Следователи изъяли электронные носители, сообщает ТайгаПост. Инспекторы требуют объяснить, в чем их подозревают. По их словам, они просто спасали рыбаков и совхозную рыбу. А всё произошедшее может быть местью за гражданскую позицию районного депутата и вопросы о распределении федеральных средств.

24 декабря одновременно сотрудники Арктического отдела Следкома по Якутии нагрянули в дома госинспекторов Усть-Ленского заповедника Ивана Никифорова и Павла Хмелевского. Как уверяют последние, в постановлениях на обыск были перепутаны их имена. Вероятно, поэтому никакие документы Никифорову и Хмелевскому следователи не вручили, пообещав сделать это до Нового года. Теперь срок выдачи копий постановлений перенесен на постпраздничное время.

Вот что Иван НИКИФОРОВ рассказал ТайгаПост:

- Вечером 24 декабря ко мне пришли семь сотрудников, изъяли ноутбук, блокнот, записи и наши с женой сотовые телефоны. Предъявили постановление суда на проведение обыска, в котором не было указано, в чем я подозреваюсь. Одновременно обыск проходил у моего напарника, госинспектора Хмелевского. В постановлениях даже наши с ним имена перепутали. Видимо, поэтому не стали вручать копии документов, пообещали сделать позже, но до сих пор мы копии не получили.

- Все же чем следователи объяснили проведение обыска?

- Начальник Арктического следственного отдела Следственного комитета Мусаткин говорил, что возбуждено уголовное дело о незаконном вылове рыбы на территории заповедника. Но потом он же признался, что никакого уголовного дела нет. Дома всё перерыли, толком не объяснив, что ищут. Мусаткин при всех пообещал моей жене, что ее телефон будет изучать при ней. Но под разными предлогами этого не было сделано, изъятое до сих пор не вернули.

Все началось в сентябре, когда мимо нашего кордона на участке «Самойловский» проплывали рыбаки совхоза МУП «Булунский». Кордон находится за пределами заповедника в охранной зоне, где допускается рыбная ловля и нахождение посторонних лиц. На реке начинался ледостав, и идти дальше с грузом рыбы было опасно. Рыбаки оставили ее у нас на кордоне — примерно тонны три-четыре, на всё бумаги есть. В ноябре к нам приезжал начальник природного заповедника Дьячковский, увидел рыбу и сообщил в Следственный комитет.

11 ноября на кордон прибыли рыбинспектор, представитель ОБЭП и сам подполковник Мусаткин. Пробыли три дня, изъяли рыбу без протокола и понятых, хотя рядом две научные станции, где постоянно находятся люди. На наш вопрос «Почему не позовут понятых?» Мусаткин ответил, что это не наше дело, что он имеет право. Мы хотели заснять их действия на телефоны, но Мусаткин пригрозил, что изымет мобильники.

- У вас брали объяснение, откуда рыба?

- Мы писали объяснительные, когда приезжал директор Дьячковский и потом давали их в Следственном комитете. Туда вызывали и других инспекторов, спрашивали, рыбачили ли мы в заповеднике еще в 2017 году. Они отказались давать лживые показания. Тем не менее, директор заповедника Дьячковский однажды на совещании заявил, что они с Мусаткиным решили, что мы должны уволиться. Мы отказались писать заявления, тогда 2 декабря нас с Хмелевским уволили за якобы неоднократное нарушение условий трудового договора.

Мы обратились в суд, и 20 декабря суд восстановил нас на работе. Было указано, что в трудовых договорах не было работ, за неисполнение которых нас уволил Дьячковский. В последние годы в заповеднике вообще бардак: часть работ перестали оплачивать, оплату других значительно сократили. А теперь требуют, чтобы мы выполняли их бесплатно. Считаю, что обысками и допросами следствие пытается надавить на Павла Хмелевского, который является депутатом Булунского райсовета, имеет там принципиальную позицию и не идет ни на какие сговоры.

За комментариями ТайгаПост обратился и к Павлу ХМЕЛЕВСКОМУ:

- Следователи вам объяснили, что искали?

- Нет. В постановлении суда было только написано, что требуется досмотреть электронные носители. Но я так и не понял, какой компьютер можно было найти, к примеру, в бельевом шкафу. При этом начальник Арктического отдела Мусаткин заявил, что уголовное дело не возбуждено. Тогда на каком основании проводится обыск?

- Ваш коллега Никифоров рассказывает, что всё началось с рыбы, которую у вас на кордоне оставили рыбаки МУП «Булунский». Вы разве не понимали, что, согласившись ее хранить на территории заповедника, можете быть обвинены в браконьерстве?

- Это было не на территории заповедника, а в охранной зоне. У нас в охранной зоне полтора десятка рыболовецких бригад стоит - это разрешается по закону. Если бы они пошли дальше в Тикси с рыбой, то подвергли бы свою жизнь опасности. Их налегке то льдом к берегу прижало, до места не дошли. А оставить рыбу в тундре — это значит оставить ее песцам. Все документы на рыбу были, поэтому мы согласились ее принять до открытия зимника. Потом руководство заповедника позвонило Мусаткину и сказало, что они поймали депутата (меня) прямо на сетях, хотя такого не было.

Это было уже не первое мое увольнение. Каждый год, как уезжаю на кордон, по возвращению меня ждет три-четыре выговора. Я потом их в суде отменяю. Еще в 2017 году в суде доказал, позже это подтвердила и Трудовая инспекция, что мы не должны устанавливать аншлаги (деревянные щиты с указанием, что за ними территория заповедника — прим.ред.).

По закону госинспекторы должны лишь следить за сохранностью аншлагов, а установка — это отдельный вид работ. В 2017 году руководство проговорилось, что на установку одного аншлага выделяется 14,3 тысячи рублей, а у нас их больше тысячи. Усть-Ленский — федеральный заповедник, на аншлаги выделяются огромные средства из федерального бюджета. Представляете, какие деньги кто-то прикарманивает! К слову, при прежнем руководстве до 2014 года нам за аншлаги платили хорошие деньги. А теперь заставляют нас бесплатно их устанавливать. Вот и в этом году мне налепили выговоры за аншлаги, но судья их отменил.

- Давайте вернемся к обыску. В постановлении суда должно же быть указано: по какой статье возбуждено уголовное дело и в каком качестве вы по нему проходите... И что, на ваш взгляд, на самом деле искали следователи?

- Была указана статья 256 пункт «г» (незаконная добыча (вылов) водных биологических ресурсов на особо охраняемых природных территориях, до двух лет лишения свободы — прим.ред.). Мы здесь консультировались с юристами, они говорят, что это ерунда. Если бы нас на сетях в заповеднике поймали, тогда другое дело. А тут у нас хранилась рыба, в МУП «Булунский» подтвердили, что она их.

Что запрещенного в наших телефонах и ноутбуках могли найти следователи, не представляю. Разве что надеются найти фотографии рыбы?.. Но в моем телефоне их точно нет. Я в тундре полжизни и давно не фотографируюсь на работе. Насколько понимаю, Мусаткин хочет подвести так: Никифоров рыбачит в заповеднике, а я, как депутат райсовета, крышую его, чтобы дело громкое получилось.

- Депутат райсовета в Арктике — настолько весомая фигура, что может кого-то крышевать?

- Районный депутат - у нас большой человек. Знаете, что еще интересно: постановления на обыски подписал тот же судья, что 20 декабря восстановил нас на работе. Тогда на заседании он отказал руководству заповедника в присоединении к материалам каких-то домыслов и слухов про рыбу. Руководство признало, что никаких подтверждений у них нет, а есть только предположения. Но в постановлениях на обыски судья мотивирует свое решение все теми же домыслами про вылов рыбы в заповеднике. Не понимаю, как может принимать такие решения один человек с разницей в несколько дней.

По словам госинспектора Хмелевского, в постановлениях на обыски он и Никифоров значились как свидетели по уголовному делу. Но вот есть ли это самое дело, до сих пор неясно. Поскольку Хмелевский — районный депутат, согласие на возбуждение должен давать руководитель Следкома по республике. После новогодних каникул ТайгаПост постарается выяснить в Следкоме, что все-таки происходит в Тикси.

Вполне возможно, что Хмелевского и Никифорова из разряда свидетелей попытаются перевести в категорию обвиняемых. Вот только не совсем ясно, как в расследовании могут помочь изъятые телефоны и ноутбуки жен и детей инспекторов, да и их собственные гаджеты. Вряд ли они там переписывались: «Пошли ловить рыбу в заповеднике». Инспекторы уверяют, что и компрометирующих их фотографий с сетями на фоне аншлагов в гаджетах тоже быть не может. Ну, а если найдутся фотографии рыбы, то вряд ли они смогут стать доказательством по уголовному делу. Впрочем, даже наличие таких фото у инспекторов, проработавших в тайге многие годы, маловероятно. Это ведь не рыбаки-любители, радующиеся каждому пойманному хвосту.

Источник: ТайгаПост